Битва под Крутами: история политического просчёта

Известно, что 23 февраля 1918 года молодая Рабоче-крестьянская Красная армия никаких побед над немецкими оккупантами не одерживала. Более того, она сама была разбита под Псковом и Нарвой, а один из ее командующих — Павел Дыбенко — бежал аж до Самары. Однако же фактический декрет о создании РККА был издан почти за месяц до боев под 

Псковом и Нарвой — 28 января 1918 года.

Захватив власть в Петрограде, большевики стали добиваться ее на местах. Главным оппонентом большевиков на периферии была Область Войска Донского, «русская Вандея». Но украинское правительство не собиралось препятствовать офицерство и казачеству ехать на Дон. Тогда Москва пригрозила ему войной!

Жажда власти

Большевики не спешили сразу свергнуть Центральную раду силой, а сначала попытались захватить власть мирным путем — на Всеукраинском съезде. Советов рабочих, солдатских и крестьянских-депутатов. Однако сделать это не удалось — съезд принял сторону Центральной рады. Но делегаты-большевики не признали поражение, отбыли в Харьков, где провели альтернативный съезд Советов, создали альтернативную власть — ЦИК Украины, и тут же обратились за военной помощью к Советской России, которую та немедленно и оказала.

Командование осуществлял бывший подполковник российской армии Михаил Артемьевич Муравьев. Выходец из крестьянской семьи, он в 1901 году окончил-Казанское пехотное училище; в Русско-японскую войну в чине поручика он командовал ротой 122-го Тамбовского полка, был тяжело ранен в голову, долечивался во Франции, где, очевидно, и стал апологетом Наполеона. Однако Февральская революция дала новый толчок его карьере. И вот «красного Бонапарта» отправляют вместе с Антоновым-Овсеенко на борьбу с Центральной радой.

Красные войска, ядром которых являлись балтийские матросы и отряды красногвардейцев из российских городов, двинулись по железным дорогам в направлении Харьков — Полтава — Киев и Курск — Бахмач — Киев. Началась так называемая «эшелонная война». Началась она как легкая прогулка, поначалу никакого серьезного сопротивления красногвардейцам не оказывалось.

Центральная рада с ужасом обнаружила, что военных сил у нее катастрофически мало: часть украинизированных частей была демобилизована еще осенью, а в некоторых оставшихся сильны были пробольшевистские настроения.

22 января 1918 года Центральная рада своим IV Универсалом провозгласила Украину независимым государством (до конфликта с Совнаркомом Центральная рада выступала за федеративный союз с Россией), а 25 января ее делегация как самостоятельная отправилась в Брест на переговоры с Центральными державами.

Но одного этого было мало, чтобы сдержать красногвардейские отряды. И тогда был кинут клич к национально-патриотической молодежи Киева стать на защиту от «московских орд». В середине января 1918 года прошло студенче-ское вече, на котором был организован Студенческий курень (батальон) сечевых стрельцов. В этот курень также начали записываться гимназисты Второй украинской гимназии.

«Грозная» сила

Первоначально предполагалось, что студенты- «сечевики» будут нести караульную службу, однако ситуация для ЦР была настолько катастрофичной, что через 7 дней военной подготовки Студенческий курень (где-то до 130 человек) по приказу начальника Киевского гарнизона полковника Юрия Капкана отправили на станцию Круты (между Нежином и Бахмачем) держать оборону. Нужно ли говорить, что многие «сечевики» после такой подготовки не умели даже стрелять?

 На станции уже находились четыре сотни «юнаков» (юнкеров) Первой Украинской военной школы имени гетмана Хмельницкого (бывшее Константиновское военное училище) и несколько десятков вольных казаков-«гайдамаков» (из числа бывших фронтовиков) под общим командованием сотника Аверкия Матвеевича Гончаренко.

 Судьба Аверкия Гончаренко во многом напоминала судьбу Муравьева. Уроженец села Дащенки на Полтавщине, он в 1912 году окончил с отличием Чугуевскую военную школу, во время Первой мировой войны воевал, командовал батальоном, был награжден Георгиевским крестом. Во времена революции связал свою судьбу с украинским движением.

Гончаренко удалось более-менее организовать оборону станции и подходов к ней: вырыли в мерзлой земле линию окопов по обе стороны железнодорожной насыпи, установили несколько пулеметных точек, разрушили железнодорожный путь в трех километрах от станции, подготовили импровизированный «бронепоезд» сотника Лощенко: пушка и 4 пулемета, поставленные на платформу и укрытые мешками с песком.

 Конечно, слухи о «московских ордах» были преувеличены, но красных бойцов все- таки было гораздо больше: их численность под Крутами оценивают числом в 4 тысячи бойцов, усиленных тремя пушками и несколькими-десятками пулеметов.

 Накануне боя, как писал Гончаренко, с ним связался по телеграфу Муравьев, который приказал: «Приготовиться к встрече победоносной Красной армии, приготовить обед. Заблуждения юнкеров прощаю, а офицеров все равно расстреляю», на что якобы Гончаренко ответил: «Ко встрече все готово».

 Утром 29 января возле станции показался первый отряд красноармейцев. Шли они колонной, впереди — матросы-балтийцы. Подпустив их поближе, защитники Крут открыли огонь. Так началось боевое крещение Красной армии…

 Понеся ощутимые потери (все-таки у защитников Крут было 16 пулеметов!), красноармейцы развернулись в боевой порядок и попытались окружить правый фланг противника «с использованием всех предусмотренных тактикой-правил», как вспоминал потом Гончаренко. В то же время красноармейцы пытались починить разобранную колею, но «бронепоезд» сотника Лощенко несколько раз выдвигался и расстреливал ремонтников в упор. Красные артиллеристы начали охоту за «бронепоездом» и в конце концов выбили всю его обслугу.

 Ситуация для защитников Крут усугубилась еще и тем, что при первых выстрелах поезд, где находился штаб обороны во главе с сотником Тимченко, «ретировался» от станции на несколько километров, прихватив с собой и запасы патронов. Гончаренко бросился догонять поезд — но безуспешно.

И это еще не самая большая странность этого боя.

 Ближе к полудню на станцию из Киева прибыла подмога — батарея полковника Алмазова и 4 броневика (в том числе 1 пушечный) под командованием сотника Самойленко. Однако эти внушительные силы не смогли выгрузиться и были лишь «бездеятельными свидетелями боя».
К пяти часам вечера Гончаренко увидел бесперспективность дальнейшей обороны и приказал подчиненным отсту пать за станцию, где их ждал эшелон. По какой-то причине приказ не дошел до одного из взводов Студенческого куреня, который направился на саму станцию, где был взят в плен и позже в полном составе расстрелян. 

 Потери и приобретения

Потери красных при Крутах, как утверждают, составили порядка 300 человек, которые там же и были похоронены. Тела расстрелянных победители оставили непогребенными. А вот данные о потерях войск УНР разнятся. Сам Гончаренко называл цифру в 290 человек, хотя другие участники боя оценивали общие потери в 30–40 «юнаков» и около 50 «сечевиков». Пока украинские войска отступали от Крут до Дарницы, они уничтожали за собой железнодорожное полотно и телеграфные про вода, что возымело на дальнейшие события самое большое влияние.

Поэтому Муравьев добирался до Киева не три часа, а… шесть дней.
Красные войска, захватив Киев, устроили там террор, за короткое время расстреляв около 5000 человек (в том чис-ле около 3 тысяч офицеров.) Таким образом «мирные» потери превысили потери под Крутами в десять раз. Ограбив город, Красная армия вскоре вынуждена была ретироваться ввиду приближения германских войск и их союзников — войск Центральной рады.
С тех пор героическая быль о студентах-героях Крут прочно вошла в украинскую национальную историографию, хотя и по сию пору идут споры о правомерности со стороны тогдашних украинских государственных мужей — тех же Грушевского, Петлюры, Капкана — расплаиваться юными жизнями за свои политические просчеты.

Что касается погибших балтийцев, то о них не вспомнила даже победившая власть рабочих и крестьян, и где они покоятся — никто до сих пор не знает.

Вот при каких — поистине трагических — обстоятельствах произошло боевое крещение Красной армии. Возможно, прав был Сталин, когда привязал День Советской Армии и Военно-Морского Флота к победе (пусть и мифической) над иноземным супостатом, а не к победе в войне братоубийственной…

© Журнал «Загадки истории» №5 2014 год